Веди записи о каждых прожитых сутках (даже если кажется, что всё это мелочи);
учи наизусть (стихотворение, крупную цитату, десяток иностранных слов);
читай что-то отличное от френдленты (главу книги, половину главы, эссе, статьи на Сигме);
поддерживай старые контакты (это просто, хотя часто лень);
оставляй по десять-двадцать минут в сутки на себя и свои мысли наедине с собой;
пытайся отслеживать моменты совершенствования себя, своих навыков, манеры мышления (субъективно, но возможно).

На ежедневной основе спрашивай себя: "Чего ты хочешь?". Сверяй дорогу, которой идешь, со своим внутренним компасом. Никогда не позволяй себе успокоиться и надолго остановиться в зоне комфорта. Пестуй недовольство имеющимся: всегда стремись, чтобы было ещё лучше. Никогда не теряй уверенности, что данный момент - самый верный из всех, что были возможны.

Мне последнее время (часто) просто не о чем беседовать со своими друзьями. С теми, с кем пару лет назад могли полсуток, не затыкаясь, обсуждать всё - от хлорофилла до гризайли.

Найдись, то дело, которым мне суждено заниматься всю жизнь, потому что в нём я лучше всех, потому что мне оно нравится, потому что в нём я без остатка реализую свои таланты. Лишь бы это была не пропасть у ржаного поля.

Ничего в мире не представляет из себя серьёзных проблем, если твои близкие здоровы. Остальное решится, просто дай этому время. Выдержка и терпение - твои козыри.

Всё было хорошо, всегда так было - просто я замечаю это несколько позже необходимого. Пусть я отныне ценю всё своевременно. Carpe diem, my captain.

Я такая неловкая с тем, кто для меня действительно представляет интерес.

Мне нужно больше разговаривать; чтобы говорила только я, долго и взахлёб - рассказывать всю эту дурь, которая наматывается на мой мозг и не даёт спокойно существовать. Я никогда спокойно не существовала, конечно, не помню такого, по крайней мере, но сейчас - особенно: офис, ученики, тату-студия, проект. Везде свои нюансы, и мне даже не хватает гроссбуха, чтобы записывать всё по пунктам. Из-за этого я всё чаще ведусь на банальное человеческое сочувствие. Это чревато ещё большими проблемами, но уже психологического характера - увольте.

Хочется, чтобы просто было нормально. Без эксцессов, просто нор-маль-но, пожалуйста. Двух недель не прошло - а я уже готова упереть глаза в пол и вернуться обратно. Не надо меня испытывать, я закалённая, но у меня тоже есть пределы, так вот не надо пытаться их растянуть ещё дальше.

Можно сколько угодно экспериментировать с внешностью, но, пока не договоришься сам с собой, кто ты и чё тебе вообще надо от этой жизни, успокоение не наступит. А когда оно наступит, будет казаться, что что-то не то: слишком ровно, слишком всё одно к одному. Это шизофреническое шило с его биполярными расстройствами доведёт когда-нибудь до чего-то великого: ужасного или не очень - неизвестно, но оно отыграется за всё: за то, что его травили таблетками, запирали психологическими практиками и медитациями, покорно признавали, а потом показно отказывались и в упор игнорировали. И где-то поверх всего этого, как непреложная аксиома, плавно колышется подспудная полумысль, что однажды всё устаканится. Эта идея настолько робко смотрится на общем фоне, что кажется, ей даже неприлично существовать - но на то она и подспудна: выстрелит однажды и в самый крайний момент. Так и живу, надеясь на это, как на подушку безопасности, увиливая от столбов и кюветов.

Теперь я журналистка ещё и формально. Очень странное ощущение, когда пять лет твоей жизни уместились в две картонки формата А4.

На самом деле, конечно, невыносимо хочется кричать на каждом углу: "Я окончила МГИМО! Я-ОКОНЧИЛА-МГИМО!". Но внутри какая-то вакуумная тишь: то ли ещё не осело осознание финиша, то ли просто за прошедший год психика настолько поистрепалась, что проводимость эмоций изжила сама себя.

Всё, что случилось со мной за эти пять лет - это правда, чистая правда, прекрасная правда, а я как будто не успела ей проникнуться. Даже злилась, устраивала истерики, ненавидела и желала всему поскорее прийти к концу - дура, что с меня взять. Накатит, обязательно - дня через два, может, но нахлынет, накроет с головой раздирающий сердце момент абсолютной ясности: ты больше никогда не будешь моложе, простительно глупее, беззаботнее и счастливее, чем сегодня.

Всё это слишком пронзительно, чтобы голова была в состоянии разложить это по полочкам и принять, а сердце - объять и успокоиться.

Это были лучшие времена, Джон.

Ну… Вот и всё.

Мне не с кем обсудить эту тему. Мои более или менее близкие друзья связаны со мной в проекте, а те, кто не связан - не понимают подоплёки. Мама понимает больше всех, но её я не могу расстраивать: ей нравится o.i.c., ей нравится, что я занимаюсь делом, которым когда-то хотела заниматься она.

Но я хочу чего-то бóльшего, более ощущаемого что ли. Я отчетливо представляю себе этот момент; я даже знаю, какими словами я это произнесу - что я больше не участвую и o.i.c. больше нет. Я поступлю по-свински: я не стану отдавать наработанную площадку, пусть всё останется так, как было при мне - именно это останется напоминанием, что было, и было хорошо. Было моим и мной с самой первой секунды идеи всего этого, возникшей с десяток лет назад. Мне нужен этот "запасной аэродром", потому что я не могу побороть свою привычку оборачиваться назад и оценивать.

Всё это, разумеется, произойдет не завтра и не через месяц. Проект проживёт ещё около полугода, чуть подольше. Но кроме привычки оборачиваться назад у меня есть ещё одна дурь: заглядывать вперёд и строить прогнозы. Именно поэтому я начинаю расстраиваться уже сейчас.

…Он всегда хотел оказаться в каком-нибудь другом месте, с кем-нибудь другим. По-настоящему Рэй жил только в будущем и прошлом.